Давным-давно, в наивной юности моей, в те времена, когда слово "заграница" было ругательным, а человек, отъезжающий туда, был (для основной массы советского народонаселения) или сотрудником КГБ, или предателем Родины, в одном интеллигентском обществе разговор зашёл об Италии с точки зрения её роли в истории человечества. Я же вдруг заявила:

— С историей цивилизации надо знакомиться в Греции.

Чем в очередной раз вызвала огонь на себя со стороны присутствующих: возражать одному Большому Дяде было не принято.

С тех пор воды утекло — не один Мировой океан: через границы шляются туда-сюда все, кто нашёл или хорошую работу, или хорошего мужа, а бывшие "предатели Родины" с триумфом возвратились назад.

Мои же мечты о Греции оставались алыми парусами...

Ежегодно, как только наконец-то заканчиваются новогодние праздники, я начинаю искать вариант летнего отдыха, который обычно наступает у нас в октябре. И вот в прошлом году откуда-то из закромов подсознания очень осторожно, чтобы не спугнуть хозяйкино сознание, выползло слово «Греция». Хозяйка сначала удивилась, а потом подумала: "А почему мы до сих пор там не были? Отказываюсь понимать..."

Рассматривались варианты: Корфу, Халкидики, Крит. Пока мой Ненаглядный (далее по тексту — СБ) определялся с датой своего отпуска, Корфу с Халкидиками отпали по причине окончания тамошнего сезона: вода для меня уже холодная. Остался Крит, углублённое знакомство с историей и географией которого стало с тех пор ежедневным занятием. За то время, что я провела в Интернете, читая отзывы об отелях и впечатления об отдыхе на острове, изучая возможные автомаршруты, я уже была не только знакома виртуально с Критом, но и влюбилась в этот остров насмерть.

Надо сказать, что смертельная влюблённость была ещё обусловлена следующим обстоятельством: с Крита чуть ли не ежедневно ходит паром на Санторини. То, что этот остров — неземное чудо, было очевидно, разглядывая фотографии в Интернете; а рассказы побывавших там наполнены такой гипнотической энергетикой, что поездка на Крит-Санторини стала уже идеей фикс.

Вот тут-то и вспомнился разговор в юности. Не зря вступила в полемику та я, юная, ведь история европейской цивилизации зарождалась именно на Крите.

Восторг накрыл в самолете, когда внезапно под крылом показался рогалик-Санторини. Высота была уже небольшая, солнце светило как в последний раз, море — ультрамарин, домики — будто охапки мартовского снега в глухой деревне... В общем, я была той вороной, у которой в зобу дыханье спёрло: кинулась за фото-видео, а остров — тю-тю... Ладно, думаю, на обратном пути сниму.

Красота внизу была такой неописуемой, что приземление на узенькой полосе, практически на берег моря, даже не вызвало испуга. Белой завистью завидовала своему СБ, который запасливо отоварился в московском Duty Free средством от страха, каковое средство тихо булькало в сетке впередистоящего кресла.

Поскольку был заказан индивидуальный трансфер, нас быстренько посадили в такси, и помчались мы от аэропорта Ираклиона в сторону Ретимно по прекрасной горной дороге — такой гладкой, что в очередной раз стало за державу обидно.

В отеле Grecotel El Greco нас встретили как долгожданных и родных гостей. Столько улыбок и светлых лиц я не видела давно. Даже при очень сильном желании невозможно было возмутиться или сурово брови насупить из-за мелких недочётов в сервисе, когда светящаяся радостью от нашего приезда девушка с reception сказала:

— Ваш номер ещё не готов. Пока можете познакомиться с отелем.

Знакомство оказалось приятным: мы сразу же вышли на высокую террасу к морю, а там вид — с ума сойти!

Слева — Ретимно в дымке розовой, справа — розовая дымка, накрывшая остров (позднее, в ясную погоду, разглядели мы мыс Панормо), а прямо перед нами море такой неземной красоты, что хотелось "петь и смеяться, как дети".

И дряхлеющие силы, которые после трудового года систематически стали изменять, вдруг встрепенулись — с недоумением и надеждой...

Поохав и поахав, присели мы в тени Snack-бара: СБ решил отведать критского пива. Были приятно удивлены, когда в качестве подарка от заведения потрясающе-кинематографичный грек принес гору фруктов, съесть которую не было никакой возможности, а отказаться воспитание не позволило. Мы, было, решили, что эта щедрость — одноразовая, ан нет: каждый раз, когды мы ланчевали в этом баре, наш грек приносил или фрукты, или пирожное. Отказы не принимались.

После легкого перекуса с видом на море захотелось тут навеки поселиться, а очутившись в своем номере с видом на море и бассейн, размякли окончательно.

И стали мы отдыхать...

Отель не разочаровал нас, во-первых, потому, что соответствует своей категории 4*, а во-вторых, потому, что к мелким недостаткам (отсутствие большой территории, удалённость от населенного пункта, медлительность персонала) мы были готовы заранее.

Знакомство с архитектурой отеля в первый день сопровождалось риторическими воплями a la Семён Фарада: "Кто так строит?!", пока не сообразили, что система лабиринтов между корпусами и этажами постепенно готовит к восприятию Кносского дворца. А система освещения коридоров в отеле (дырки в потолке и полу) — стилизация световых колодцев в том же дворце.

Отдых у нас получился пополамистый: неделя — пляжная, неделя — поездки, с разбивкой, разумеется. В смысле пляжного отдыха Крит оказался моим местом: мягкий климат, теплое море, а главное — мелкий песчаный вход в воду.

Вставали, как всегда на отдыхе, рано. С первыми лучами солнца мухой летели увековечивать и рассветы, и себя на их фоне. Приходили на пляж, когда основной контингент еще завтракал. Море с утра было идеально-штильным, прозрачнейшим...

Мой СБ уплывал к горизонту, с каждым днём прибавляя мореплавательную нагрузку и стройнея на глазах. Я же плескалась на "детской" глубине, жмурясь на солнце и мурлыкая от удовольствия.

Соотечественников было мало, нам на радость. В один из первых дней, среагировав на белизну наших тел и родной язык, заговорил с нами один россиянин. Я, было, стала расспрашивать, куда они ездили да что видели. Он мне в ответ:

— Да тут ничего интересного. Всё одно и то же. Мы всё за один день проехали.

Я в ступоре замолчала. А он, как оказалось позднее, был профессиональным спортсменом, чем и объяснялся, очевидно, такой глубокий интерес к древности.

Небольшое и несерьёзное отступление...

Историков и специалистов по Греции прошу не волноваться:
отступления написаны не для них

Остров Крит формой своей похож на некое фантастическое животное:
— если бы у кошки, кроме ушей, были еще и рожки, абсолютно вертикальные,
— если бы она прилегла на правый бок, подогнув переднюю левую лапу и оттопырив правую заднюю,
— если бы при этом у неё, у бедолаги, после битв с голодными дворовыми собаками вместо длинного хвоста остался только огрызок кошачьего достоинства,
— и лежала бы она головой на запад, а попой на восток...
...вот тогда и была бы эта "киска" похожа на остров Крит, расположившийся в самом центре Европы, между Грецией и Италией с одной стороны и Турцией — с другой.

Четыре тысячи лет назад на Крите было мощное государство с цивилизацией, названной по имени правящего царя Миноса минойской, которая породила легенду о Лабиринте и Минотавре.

И какие только государства и империи не терзали эту "киску", как Тузик грелку...Только за последние две тысячи лет:

• Римская Империя — с 67 по 330 гг.
• Византия — с 330 по 824 гг.
• Арабы-сарацины — с 824 по 961 гг.
• Опять Византия — с 961 по 1204 гг.
• Венецианская республика — с 1204 по 1645 гг.
• Турция — с 1645 по 1897 гг.
• и даже — под контролем России с 1897 по 1909 гг.
• и наконец — в составе Греции с 1913 г.

Надо сказать, что это "терзание" привнесло на остров такой симбиоз культур, что Крит стал одним из изысканнейших мест отдыха в Европе, привлекая сочетанием естественной многовековой исторической реальности, невозможной природной красоты и абсолютного душевного комфорта.

И вот эта-то красота, от "ушей" до "хвоста", и была у нас впереди...

Ретимно

Дня через два после приезда мы решили съездить в Ретимно, который находится от отеля в семи километрах. Для первого раза — заказали такси, которое привезло нас в гавань старого города.

Гавань, как и во всех крупных городах Крита, построена венецианцами в XIII веке. А достался город венецианцам за 250 килограммов серебра, которые они заплатили крестоносцам, завоевавшим город в 1204 году по дороге на Иерусалим.

Живописная бухта с домами XV-XVII веков этаким кренделем улеглась в заливе Альмирос.

Всё узенькое пространство между домами и набережной заставлено столиками кафе, таверн, ресторанов.

Шумно, по-восточному бестолково-навязчиво-обидчиво. Прямо Хургада какая-то: гомон стоит такой, что самого себя не слышно.

Попытка увековечить наше путешествие на видео удавалась с большим трудом, так как ориентироваться по картам (по причине их бестолковости) не было никакой возможности, и до любого исторического объекта мы добирались, роняя нервные клетки на древнюю критскую землю. От запахов и звуков перед глазами плыл сиреневый туман, а неспособность понять, где тут "налево", а где "направо", вызывала смутные догадки в собственной бестолковости.

Главные исторические объекты, тем не менее, увидели, кофием с плюшками побаловались...

Ночь на город свалилась, как всегда на юге, — ни с того, ни с сего... Решив приехать сюда ещё раз, пошли искать такси. По российской своей ментальности направились пешком в сторону отеля, думая перехватить машину по дороге. Идём-идём, голосуем-голосуем, а пустые машины мимо нас проносятся. Сообразив, что "здесь нам — не тут", пошли назад в порт, на стоянку такси.

Следующий раз в Ретимно поехали на автобусе, дабы прочувствовать местный колорит. Да...Таких автобусов, какие ходят на Крите по ближним маршрутам, долго мы в своей Москве не увидим. Я уж не говорю о том, что пассажиры в них — одни туристы. Все критяне рассекают остров на иномарках...

В этот раз наша экскурсия началась неудачно. Часто упоминаемая (в Интернете) в рассказах о Ретимно официантка рыбной таверны Наталья, потеряв надежду накормить нас свежим осьминогом, обозвала нас высокомерными. За что, спрашивается? Ну не любим мы, когда нас окучивают!

Зато, нагулявшись по кривым улочкам-закоулочкам, мы отыскали кофейню-кондитерскую, адрес которой я нашла в том же Интернете, и горечь встречи с бывшей соотечественницей утопили мы в сладостях и вкусностях хозяйки-гречанки. В кофейне, кроме нас, был только местный люд, что говорило о качестве заведения, и мы, сидя у журчащего фонтанчика, тихо постанывали от потрясающего кофе и ощущения, что нас тут любят.

В общем, город Ретимно оставил впечатление большого базара. Но плюс от поездок всё же был: СБ убедился, что дороги — нестрашные, машин немного, и поэтому в дальние (относительно) города можно отправляться самостоятельно.

Большой приятной неожиданностью для нас оказалась система ранних завтраков в отеле. Забота о людях! Понимают, что народ приезжает на Крит не только пузо погреть, но и остров посмотреть, поэтому у ресторана лежит журнал, где можно заказать себе завтрак хоть в 4 утра. Мы, правда, позавтракали в 6-00, а через полчаса отправились в путь — на запад, обгоняя рассвет. Для первого вояжа решили выбрать дорогу без серпантинов — автобан, ведущий в Ханью...

Ханья, озеро Курнас

Нашего синего "чижика-пыжика" я полюбила, как только увидела на стоянке у отеля. А уж когда он, "пыжик", чихнув пару раз ради знакомства, понесся по автобану, гладкому, как щека младенца, мимо оливковых рощ, бурых и черных скал, по берегу Критского моря, — восторг был полный!

Как и в Ретимно, карты Ханьи — издёвка над туристом, а кроме того, как предупреждала нас принимающий гид Иоланта, в Ханье количество машин на душу населения самое большое в Греции. Поэтому, въехав в город, мы ехали и ехали по узеньким улочкам, не понимая, куда они ведут, не имея возможности остановиться, пока не заехали в какой-то тупик с разрушенными домами, зато с возможным местом для парковки.

СБ, как всегда, пару раз машину с места на место попереставлял, приговаривая:

— Заехали чёрт-те куда, машину уведут…

Сориентировавшись по карте, поняли, что оказались в сáмом центре Старого города. Машина стояла у полуразрушенного византийского (!) храма Святого Рока Х века, рядом — древняя венецианская (!) крепостная стена с выросшими на ней деревьями, и всё это находилось в турецком (!) квартале Splantzia.

В Ханью мы приехали рано, когда массовый турист ещё только собирался завтракать. Старый город был пуст, солнце для гуляния и фото-видеосъемки было правильным.

Узкие и кривые, спускающиеся и поднимающиеся, улочки заманивали нас всё глубже во чрево Старого города, и, как ни странно, мне, всегда с опаской относящейся к чужим городам, здесь не было страшно, я чувствовала себя желанной гостьей у старого друга...

Мы бродили по улочкам с дебильными улыбками, словно нашли дорогую пропажу. Белой завистью завидовали тем, кто живет в маленьких отельчиках, кто может встречать рассвет и провожать закат, запоминать ногами, глазами, руками эту красоту!

Улочки там такой ужены  и так хитро закручены, что в одном внутреннем дворике стоящие столы со стульями были идентифицированы нами как кафе. Сели, ждём, пока нам меню принесут. Сидели, сидели — не несут, а только посматривают удивлённо. СБ пошел на разведку. Приходит, смеётся:

— Это reception отеля!

Кофе мы все-таки выпили в кафе, которое сначала приняли за reception отеля, такое оно малюсенькое. Улица была настолько узка, что, стоя в двери кафе, можно было дотянуться до противоположной стороны улицы.

В общем, нам так понравилась Ханья, что решили в свой следующий приезд на Крит пожить несколько дней в самóм городе или в отеле недалеко от Ханьи, тем более что в этих краях самые широкие песчаные пляжи.

Солнце было уже в зените, когда направились мы искать свою машину. Нам повезло, что в этот день солнце то палило, то пряталось за набегающие облака. Потому как, несмотря на то что мы записали адрес, где стояла машина, поплутать нам всё-таки пришлось.

И помчались мы в сторону озера Курнас, единственного горного озера на Крите.

Уже подъезжая к нему, с ужасом увидели, как на гору, у подножья которой лежит озеро, спустилась огромная черная туча, а по ветровому стеклу застучали капли дождя. Через несколько минут, однако, дождь прошёл, не успев начаться. Туча же по-прежнему грозно лежала на вершине горы.

С поворотом к озеру промахнулись. Как оказалось — и правильно, потому что заехали на крутой берег. Вылезли дорогу спросить, а внизу — мама дорогая!

Черная туча расползлась пополам, в прореху вылезло сначала робкое, потом нахальное Светило, озеро меняло краски как хотело, а мы сидели в таверне "на высоком берегу, на крутом", поедая огромадные порции сувлаки (шашлык) с греческим салатом, запивая все это свежевыжатым апельсиновым соком из поллитровых бокалов!

Перед тем как спуститься к самомý озеру, зашли, извиняюсь, в тамошний туалет. Испытали культурный шок: такой хрустальной чистоты и аромата французского парфюма нет, я думаю, у нас в Большом театре!

Внизу у озера — куча таверн, на приколе — водные велосипеды, на песчаном, с редкими кустиками чего-то, берегу — гогочущие гуси, бродящие между тушками отдыхающих. На противоположном берегу, говорят, греются черепахи редкого вида и огромных размеров.

Солнце припекало, на радость черепахам и гусям. Очень хотелось сесть на водный велосипед, переплыть озеро, погулять по другому берегу… Но наши головы пéкла не вынесли бы, и пришлось нам это удовольствие оставить на следующий раз.

Выбрав для возвращения в Ретимно более короткую, как нам показалось, второстепенную дорогу, километров пять тряслись по козьей тропе, с ужасом ожидая или встречную машину, с которой не разъехались бы никогда, или, что еще хуже, последний вздох нашего "пыжика".

Назавтра решили поехать в Ираклион и Кносс. Карты-то мы купили правильные, да только одного не учли: надо было заранее насобачиться на большой скорости по-гречески читать.

А дело было так. В том месте, где, судя по карте, должен быть правый поворот на Кносс, указателя не было. Когда же на дороге внезапно появился указатель на Кносс со стрелкой налево, то повернуть туда не было никакой возможности. И решили мы поехать дальше, в Агиос Николаос и Элунду.

Агиос Николаос, Элунда

Дорога — красоты неописуемой, серпантинов и, соответственно, поминальных часовен на месте чьей-то гибели больше, чем на западе.

Белоснежные красноголовые церкви, яркими точками разбросанные среди лесов и гор...

Солнце палило нещадно, когда мы приехали в Агиос Николаос. С бóльшей уверенностью, чем накануне в Ханье, пропилили мы к центру города, приткнули машину на улице, похожей на наш Старый Арбат, запомнили её название и пошли к "озеру".

Озеро в кавычках потому, что сто с лишним лет назад его, тогда — действительно озеро, соединили каналом с морем. И теперь в этом водоеме — вода уникального состава: смесь морской воды и подземных ключей. Озеро вулканического происхождения, поэтому один берег — это берег моря, а другой — высоченная круча. Вот на эту кручу мы и поползли. Интуиция подсказывала, что, как бы ни было жарко и тяжело, но карабкаться надо!

И когда, поднявшись на смотровую площадку, мы взглянули вниз, — на озеро, на залив, на город, распластавшийся на холмах многоярусным партером, — опять восторг и радость глазам, уставшим от квадратно-гнездовой системы советского градостроительства.

Нафотографировавшись, пошли гулять по городу. Далеко отойти не успели, так как рядом со смотровой площадкой оказалась кофейня с открытой террасой в сторону озера. И, сидя у самого парапета террасы, потягивали мы полюбившийся кофе-фраппе, а лежащее внизу чудо отпечатывалось в каждой клеточке памяти, дополняя грани собираемого нами критского калейдоскопа...

Погулять по городу всё же удалось, по пути к машине. Очень симпатичный курортный городок, вполне современный, поскольку построен в конце XIX века, когда ни венецианцами, ни турками на Крите уже не пахло.

Впереди была Элунда — самый фешенебельный курорт Крита, и эта фешенебельность ощущалась уже по дороге: красота залива Мирабелло, что в переводе с итальянского "чудесный вид", не поддается описанию.

Зелёный высокий холм, мягко спускающийся в синий залив, обрамленный полуостровом Спиналонга песочного цвета, в форме причудливо растекшейся восковой капли в холодной воде. Залив изрезан маленькими бухтами, в каждой из которых — пятизвездные отели.

Дух захватывало на это глядеть даже в каталогах и Интернете, а уж наяву — испытание не для слабонервных!

Погуляли в тихом уютном посёлке Элунда, отобедали в рыбной таверне с видом на залив и поехали домой.

Когда-то на месте Санторини был остров невулканического происхождения (частью этого острова является сейчас гора Профитис Илиас недалеко от Пиргоса). До тех пор, пока из недр Земли не вышла раскаленная магма и не залила его. В результате остров увеличился в размере и принял форму усечённого конуса. Почему и назван был позднее "Стронгила", что означает — круглая. Потом его называли Каллиста, затем — Фера, с XIII века — Санторини.

По версии древнегреческого философа Платона остров был частью Атлантиды (Метрополией, а Крит он считал второй частью царства Атлантов — Царским городом), память о которой живёт не одно тысячелетие и поиски которой не прекращаются до сих пор.

Приблизительно в 1500 году до нашей эры на острове произошло извержение вулкана, которое изменило его форму, и с которым, вероятно, связана гибель минойской цивилизации на Крите.

Извержение было такой силы, что центральная часть острова, взорвавшись, ушла под воду.

На поверхности остались два маленьких островка Thirassia (Фирасия), Aspronissi (Аспрониси) и восточная часть острова в форме полумесяца-рогалика с отвесным берегом (застывшей лавой) высотой 300 метров.

Мощное цунами докатилось до Крита и разрушило дворец в Кноссе, где, по легенде, голодный Минотавр рыскал в поисках молодых, прекрасных тел для употребления их по назначению: сожрать.

Вулкан просыпался еще несколько раз, и в центре кальдеры (в том водном пространстве, которое было раньше островом) из его лавы возникли два небольших островка, один из которых (Неа Камени, Nea Kameni) и является кратером вулкана.

При подходе к кальдере весь народ высыпал на верхние открытые палубы. Мы стояли у сáмого парапета, рядом с нами был кратер вулкана, а от поверхности моря, казалось, шёл пар.

А может, мне это от страха чудилось: не проснулся бы...

Те "охапки мартовского снега", которые я видела из самолета, теперь лежали на абсолютно отвесной высоченной скале, к которой мы направлялись. И чем ближе мы были к острову, тем тоньше становилась ослепительно-белая полоска между голубым небом и вырастающим из моря "берегом" в порту Афиниос, к которому причаливал наш паром.

По узким зигзагам на серо-черной скале медленно ползли автобусы, поднимающие наверх туристов. Я, в полной прострации, стала зачем-то считать количество поворотов на этой якобы дороге. Досчитав до семи, решила в автобусе просто закрыть глаза.

Когда же автобус медленно пополз по обрыву, страх куда-то улетучился, и с каждым новым виражом состояние сладкого ужаса усиливалось, заполняло все фибры души, комком подкатывало к горлу, чтобы задушить в объятьях восторга и не отпускать уже до прощального взгляда на остров при отплытии!

Наш автобус был русско-английско-говорящий. Гидом была Лена, о которой в Интернете легенды сложены. Я думала, занудствуют. Оказалось, и впрямь целина непаханная. Понятно, что не все мы ораторы, но уж если работаешь гидом, книжки хоть почитала бы, что ли... Не только русские развлекались, однако. У англичан гидом была француженка, очень симпатичная, с нежным певучим голосом, которая думала, что говорит по-английски, при этом вместо "пИпл" говорила "пипОль".

В экскурсию по острову входило посещение трёх городов: Пиргос, Ия и Фира.

Пиргос

Деревня Пиргос — бывшая столица Санторини. Это самая высокая часть острова, расположившаяся на горе Кастели.

От автобуса бегом поднялись наверх к Кафедральному католическому собору. А рядом с ним — самый древний  храм  острова,   церковь Богородицы   X века.

В ясную погоду, говорят, весь остров из Пиргоса — как на ладони... Нам же в тот день не повезло: была легкая дымка, и снять сверху остров не получилось.

Сделали несколько фотографий и, опять бегом, — назад. До сих пор жалею, что не тормознули на одной улочке, где продавался местный деликатес из малюсеньких помидорчиков, растущих только здесь, — томатокефтедес. Нас уже подгоняли к автобусам, ибо время посещения каждого города было расписано по минутам.

Ия (Ойя)

Этот город сразил своей разноцветной весёлостью, разудалой яркостью и дразнящей смелостью. Город находится на самом кончике острова-рогалика, как бы вдалеке от пасти спящего чудовища, — вот и радуется, как те три поросёнка...

Фотоаппарат и видеокамера не успевали схватывать внезапно, с каждым новым шагом, появляющиеся не только невиданные, но и невообразимые дотоле, будто кем-то божественным сложенные, белоснежные кубики и голубые полусферы.

Солнце палило так, словно, сговорившись с островом, испытывало всех туристов на любовь к нему. А мы, натянувши панамки чуть не по уши, бегали с выпученными глазами по главной улице Ии, уже нагруженные сувенирными тарелками и вином Vinsanto, которое производится только на Санторини из винограда, растущего на вулканическом пепле. (Когда через три недели мы праздновали очередную годовщину совместной жизни, удовольствие от этого вина очень смягчило тяжесть гипса, в который была замурована моя нога, травмированная при падении со стула при попытке достать банку, чтобы пересыпать в неё привезённую приправу цзацзыки. Мораль: восторги наказуемы.)

Фира

Столица — почти всегда самый красивый город в любой стране, и Фира не исключение. Главная её прелесть в том, что она находится в центре "кренделя", напротив Неа Камени — кратера вулкана. На самом верху скалы — очень необычный Кафедральный православный собор, мимо которого мы тоже пролетели пулей, лихорадочно снимая на камеры всё, что глаз видел.

В полном изнеможении от усталости и переполненные эмоциями, по очень крутой дороге, дотащились до места спуска в порт. Время до отплытия решили скоротать в кафе с видом на кальдеру и вулкан.

Ощущение нереальности, сопутствующее на всём острове, здесь усиливалось до чрезвычайности. Воображение рисовало картину гибели Атлантиды, а сознание спорило с ним, самоуверенно утверждая, что уж с нами-то (!) сейчас (!) ничего подобного не случится.

Рядом с кафе располагался фуникулёр, и смотреть на падающие в пустоту кабинки было жутко. От гида Лены мы знали, что есть три способа спуска — фуникулёр, пешком и на ослах. Увидели рядом с фуникулёром пешеходную дорогу-лестницу и пошли по ней, солнцем палимые...

Да только не сообразили своими расплавленными мозгами, что пешеходная дорога — она же и ослиная. А когда поняли, что лучше бы две минуты ужаса, чем ужас бесконечный, было поздно. Вляпались, причём, в прямом смысле.

Сверху на нас неслись табуны лошадей с ослами, и показалось смешным помереть на закаканной дороге под копытами вонючих животных. Сие опасение было усугублено рассказом Лены о том, что накануне наша туристка была сброшена и затоптана ослами. С каждым новым табуном, летящим сверху, я в полуобморочном состоянии барельефом вжималась в скалу, а в голове молоточком стучало: "Смешались в кучу кони, люди..."

Самый же адреналинистый пик этого спуска был на финише, когда на ослино-лошадиной стоянке нужно было протиснуться между их, извиняюсь, задницами и мотающимися хвостами. СБ, не услышав мой жалобный писк, не обращая внимания уже ни на что, на автопилоте проскользнул сквозь этот табун. Я от растерянности хотела пожалеть себя, но не успела. Прижмурилась, глубоко вздохнула — до звона в ушах! — и попилила...

На причал мы ступили, как на землю обетованную. Ноги тряслись мелкой дрожью. Запах от обуви шел неповторимый. Панамки висели на красных ... (лицами это назвать было нельзя), как ботва на свекле. А до парома еще надо было доплыть…

Отстояв длиннющую очередь, утрамбовались в подозрительно раскачивающееся хилое судёнышко, припав друг к другу липкими телами. И поплюхал этот Ноев ковчег к нашему парому, как беременная бегемотица.

А вечером на пароме, когда прогулочные катера катали счастливчиков, отдыхающих на острове, по кальдере к вулкану, мы, отужинав, упали в мягкие кресла, соорудив из них диваны, и то ли снилось, то ли мнилось — на белоснежную Фиру спускаются сумерки, а солнце, подарив вулкану еще один день сна, медленно тонет в алой кальдере...

И вспоминали ещё незабытое  с ощущением сердечной контузии — навечно...

Обратный путь показался намного длиннее и утомительнее. И как же приятно было, вернувшись в номер и заглянув в холодильник, найти там оставленный ужин. Правда, тарелки были таких размеров, что не позволили дверце холодильника закрыться. Поэтому первое, чем мы занялись, — это ликвидация последствий его размораживания, а уж потом на балконе, под жуткую смесь коньяка-сыра-колбасы-огурцов-сёмги да под шум прибоя, вспоминали день прожитый — и знали мы теперь, что нигде ощущение острова  не переживается так напряжённо, как на Санторини...

Конечно, такая поездка — это дразнилка. Надо приезжать сюда хотя бы дня на три. Если будет на то воля ... обязательно вернёмся!

Кносский дворец, Ираклион

После Санторини у нас был запланирован ещё один самостоятельный вояж — в Кносс и Ираклион. Отдохнув пару дней в ожидании прекращения ног трясения, вновь заказали мы нашего проверенного "пыжика".

Вот тут-то мы и познакомились с пресловутой греческой неторопливостью. Машину мы заказали на 7 часов утра, а пригнали ее в 8-30. Естественно, за эти полтора часа мы были готовы сто раз отказаться от услуг Иоланты, но она звонила нам через каждые 15 минут и уверяла, что машина вот-вот будет. И когда "пыжик" наконец-то подъехал, весь заляпанный грязью (это где же можно было на Крите грязь найти?), а из него вышли два грека бандитского вида, не понимающие по-английски, настроение у нас было уже не то.

... и еще одно отступление, последнее

На Крите обнаружены несколько городов-дворцов времён II тысячелетия до нашей эры, один из них — Кносс. Причём тот дворец, который был разрушен вследствие извержения вулкана на Санторини, был уже вторым.

В 1600 году до н.э. правил Кноссом царь Минос. Многоэтажный дворец с 1500 помещений был окружён по периметру бычьими рогами-ритонами (символом минойской религии), конфигурация дворца была замысловатой, а на стенах, кроме фресок с изображениями женщин неземной красоты, были обнаружены еще лабриссы  — двойные топорики (символ диалектики? Привет от Гегеля!).

Все это и стало для древних греков основой мифа о Минотавре — жуткой истории с кровосмешением, зоофилией, предательствами и изменами.

Английские археологи под руководством Эванса начали работы в Кноссе в 1900 г. и через три (!) года весь дворец был раскопан.