«Надо же, а у меня, оказывается, есть свой город-побратим! — осенило однажды Грету, чьё имя в миру означает «Пальма». — Символ на символе, и символом погоняет однако...»

От столицы острова до Пагеры — как от нашего Кремля, к примеру, до Мытищ. Это если без пробок. А какие пробки на Майорке? Да никаких. Вот и катались Грета с СБ в красивый приморский город с удовольствием и неоднократно...

Долго не давали покоя римскому торговому флоту пиратские острова у берегов Испании, пока в 123 году до н.э. войскá под командованием Квинта Метелла (Балеарского) не освободили их от морских разбойников. Или оккупировали под предлогом борьбы с оными. И вскоре Балеарские острова вошли в состав римской провинции Тарраконская Испания  (Hispania Tarraconensis).

Сам факт вторжения Квинта Метелла на Балеары сомнению не подлежит. А вот дальше начинаются мифы и легенды Древней Майорки, дошедшие до нас в интерпретации греческого географа и историка, страстного путешественника и автора многотомной «Географии» — Страбона (64 г. до н. э. — 23 г.).

Балеары в то время были известны как местожительство камнеметателей из пращи, пращиков. Balearica, Земля камнеметателей (ballo) — именно так называли островá древние греки.

Древние римляне, оккупировавшие Балеарские острова, самый большой из них так и назвали — Балеар Бóльший, Главный, Балеарис Майор  (Balearis Major).

А на берегу большой бухты было основано поселение для военнослужащих ограниченного контингента римских войск Пальмария (Palmaria), что в переводе означает «Город пальм». Название не случайно: у римлян пальмовые ветви — символ победы и славы, атрибут завоевателя-победителя.

Римская Пальма до сих пор ревниво оберегает свои тайны.

Считается, что ядро нового города находилось на небольшом холме у бухты, то есть в районе нынешнего собора. Но документов, подтверждающих эту версию, нет. Зато есть ещё одно предположение: судя по остаткам крепостных стен и конфигурации некоторых крупных зданий, город располагался вокруг нынешней Пласа-де-Корт.

К V веку от былого могущества Западной Римской империи даже воспоминаний не осталось, да и сам Рим практически обезлюдел. Непродолжительное время остров Балеарис Майор находился под властью Византии. Но и византийских следов на острове тоже не сохранилось — хотя иногда встречаются упоминания о мозаиках в самой старой части Кафедрального собора, на месте которого якобы была когда-то раннехристианская церковь, затем перестроенная в мечеть новыми завоевателями.

Долго ли, коротко ли, но после Византии остров по причине бесхозности снова стал проходным двором — до той поры, пока не позарился на него Кордовский халифат.

В 902 году на острове обосновались мавры. К этому времени римских зданий в городе почти не сохранилось. И мавры, как всегда, покорив новую территорию, стали её обустраивать под себя — чтобы чувствовать себя как дома, в своей культурной среде. Это стало подарком для острова. И для столицы: мавры её восстановили, назвав просто — Город на острове Майор, Мадина Майюрка. Это первое подтверждённое документами имя города.

Если бы гипотеза с Пальмарией подтвердилась, она имела бы красивое продолжение. В 1229 году войска арагонского короля Хайме I не то освободили остров от мавров, не то оккупировали его под предлогом борьбы с идеологическими врагами, — и римское название города оказалось вполне подходящим для новых завоевателей: в соответствии с христианской символикой, пальма — символ воскрешения и бессмертия.

Именно это — воскрешение и бессмертие в результате отпущения грехов — гарантировал своим овцам пастырь Урбан II в 1095 году, благословляя Крестовый поход на Святую Землю. В 1229 году с благословления папы Григория IX войскá Хайме I направились навстречу искуплению грехов на Балеарские острова — и бывшая Пальмария, бывшая Мадина Майюрка была залита кровью, разграблена, сожжена.

Король и четыре сподвижника, с трудом придя к консенсусу, поделили между собой территорию побеждённого города: половина его стала собственностью короля, вторая часть была разделена между его приближёнными (в такой же пропорции был поделён весь остров).

И началась новая его история — города воскресшего.

Король-завоеватель мог, конечно, назвать город на римско-христианский манер Пальмой, но он поступил иначе: Хайме I просто перевёл его название с арабского на каталонский — была Мадина Майюрка, стала Сьютат-де-Майорка (Ciutat de Mallorca). Получилось то же самое — Город на острове Майор.

Память о римской родословной города могла бы затеряться в веках, если бы не математик и пресвитер Антонио Гарау (Antonio Garau), в 1644 году «впервые начертавший» план города.

Пояснительный текст на латыни начинается словами: «Город на Майорке, бывшая Пальма...»  А название плана — La Ciutat de Mallorca.

И под этим именем город жил до 1715 года, когда Филипп V Бурбон, обидевшись на Майорку за её долгое сопротивление его армии, повелел отнять у города его историческое гордое имя и переименовать в Пальму.

Любят испанцы городá и веси Пальмами называть — на одних Канарах только этих Пальм не одна штука: остров Ла Пальма, столица Гран Канарии Лас-Пальмас, многочисленные столицы муниципалитетов на материке... Вот и присовокупили в XIX веке к названию главного города на Майорке географическую приставку, чтобы не блуждать в трёх соснах путаться в испанских пальмах — город стал называться Пальма-де-Майорка.

С парковками в Испании строго — это они уже знали. Совсем недавно, за пару месяцев до поездки на Майорку, им пришло письмо из Гран Канарии с предложением заплатить 40 евро. Письмо было на испанском языке. Спасибо Гуглу — они догадались, что это расплата за их пофигизм при парковке в Тероре. Сколько сил Грета потратила, чтобы за оставшееся время до поездки на Майорку снять с себя грех перед Канарами и вернуть долг Испанскому Королевству, — вы таки будете смеяться! Она даже в московское отделение Банка «Сантандер» ездила, умоляя принять эти евры. Ничем ей не помогли банковские клерки: штрафную писульку они только что на зуб не пробовали, но никаких реквизитов на ней не нашли. Похоже, и гаишники терорские их не знали — а на кой им их знать?!

В общем, мандражировала законопослушная Грета до тех пор, пока они визы не получили, а прилетев на Майорку и в первый же день увидев на бульваре Пагеры знакомое слово Santander, аж завопили они от радости и готовы были двери банка лобызать.

И вот сейчас, приехав в Пальму, они поставили машину в подземный паркинг на Площади Испании, включили навигатор в режиме пешехода и пошли гулять. Увидели метро, ради любопытства спустились — и тут же поднялись наверх: это вам не родные «Маяковская» да «Комсомольская»...

Потянуло ветерком, небо заволокло тучами, кап-кап — на асфальт брякнулись жирные капли. Голуби, пригревшиеся было на голове короля-завоевателя, недовольно крякнули и упорхнули в сухие норки.

— Ба! — сказал один из них, предусмотрительно запихнув фотоаппарат в сумку.

— Да рассосётся щас, — легкомысленно водил по сторонам видеокамерой другой.

Очень своевременно на пути оказалась кондитерская, куда они и вбежали, уже прилично намокнув под обрушившимся ливнем.

И там им подали такой вкусный кофе и такие изумительные плюшки-энсаймады, что ливень мог бы и не кончаться вообще: сидя у стеклянной стены, заливаемой плотным потоком воды, они так бы и разглядывали широкую улицу — это пальмское Садовое кольцо, мгновенно обезлюдевшее и, казалось, обезмашиненное...

И лишь ярким пятном, чётко по расписанию, носился туда-сюда по пустой улице двухэтажный экскурсионный автобус, бас-туристик...

Маршрут автобуса проходит мимо всех достопримечательностей города, и как способ знакомства с Пальмой поездка на таком автобусе могла бы быть привлекательной, если бы не трафик. Но это они поймут потом, когда, укатавшись на поезде-погремушке в Сольер и обратно, впервые в жизни соблазнятся на этот аттракцион — решат проветриться на втором этаже автобуса да посмотреть на Пальму сверху.

Туравтобус — хороший вариант для "безлошадных" добраться до Бельвера и Испанской деревни, осмотреть их и поехать дальше.

Для Греты же с СБ единственным светлым моментом в этом маршруте было то, что автобус делает остановку у морского порта — своими ногами туда редкий турист добредёт.

Масштаб пальмского порта они оценят позже, с высоты крепости Бельвер, но и с высоты второго этажа автобуса панорама порта впечатляла — бесчисленное количество прогулочных и рыбацких катеров, белоснежная глыба круизного лайнера, чайки над мачтами яхт у марины...

И вдали, на невысоком холме у старой гавани, будто гигантский корабль, взмывает над городом Кафедральный Собор — одно из величественных сооружений Испании.

Считается, что именно на этом месте было заложено римское поселение. Позже арабы возвели здесь дворцовый комплекс с мечетью. А затем король-завоеватель Хайме I недолго думая приспособил вражескую мечеть под церковь, освятив её в честь Девы Марии.

Эта лёгкость, если не, мягко говоря, беспринципность, с которой во все века представители конкурирующих фирм мировых религий приспосабливали священные места иноверцев под свои нужды, уже давно не поражала Грету. Но веселила — закон замещения, ёлы-палы: не пропадать же добру «поганому»!

Хотя, с другой стороны, именно благодаря отсутствию рефлексии и наличию прагматизма сохранилось так много архитектурных памятников по всему миру.

Перестройка мечети (вернее, строительство нынешнего собора) началась при короле Майорки Хайме II, в 1300 году. Первой была возведена апсида, где разместились Королевская капелла и Капелла Троицы. И остался навечно в христианском соборе привет от мусульман — ориентация в пространстве: по канонам христианства апсида церкви должна смотреть ровно на восток, апсида же собора в Пальме направлена в сторону Мекки.

Собор строили три столетия — официальной датой окончания строительства стал 1601 год, когда был освящён Главный, западный, портал (Portal Maior). Но перестройка и реконструкция собора не прекращались — в XIX веке после землетрясения 1851 года возведён западный фасад в стиле неоготики, а в начале XX века при участии Антонио Гауди были проведены работы внутри собора.

У этого собора есть другое имя — «Храм Света»  (La Seu), поскольку до середины XIX века благодаря бесчисленным стрельчатым окнам и витражам (в количестве 124) собор был прекрасно освещён. После землетрясения восстановили только 42 окна, остальные заложили.

Грета где-то читала, что после этого прихожане с неохотой посещали собор — тут стало темно и жутко, и электрическое освещение, проведённое усилиями гениального Гауди, ситуацию не спасало. Она вспомнила об этом потому, что ей тоже собор показался мрачным, суровым, холодным. Возможно, из-за того, что в тот момент в нём шли реставрационные работы и бóльшая часть интерьера была скрыта строительными лесами. А может, причина в ином, ведь храм — это не только стены и витражи...

Собор поражает своими размерами и разнообразием элементов декора.

Можно долго кружить вокруг него, разгадывая символику порталов, разглядывая резные орнаменты и гаргульи, башни с завитками и каменную вязь розы фасада, — но это будут лишь элементы, детали Собора.

— Большое видится на расстоянье, — сказал бы наш поэт-пропойца. И был бы прав: только отойдя в сторону набережной, можно оценить масштаб Собора, увидеть его целиком, пусть даже и один только южный фасад.

Когда-то море подходило прямо к крепостным укреплениям Пальмы, и в ясный солнечный день стены собора и соседних дворцов, построенные из мелкокристаллического известняка янтарного цвета, отражались в его водах золотыми бликами. В начале XX века с модернизацией порта и постройкой набережной береговую линию отодвинули от древних стен на большое расстояние, лишив собор отражения, а горожан и гостей столицы возможности им любоваться. И в середине прошлого века по инициативе авторитетных испанцев Жоана Миро и Пабло Пикассо перед собором был организован Приморский парк  (Parc de la Mar ) с прудом и фонтаном в центре.

Парком это, конечно, не назовёшь — там не погуляешь в тени зелёных насаждений, не спрячешься от палящих лучей солнца. Но зато, присев за столик кафе, только отсюда можно увидеть во всей красе две самые главные достопримечательности города, два архитектурных шедевра, два символа духовной и политической власти независимой в то время Майорки — Кафедральный Собор и Королевский дворец Альмудайну.

В мусульманской Медине Маюрка напротив мечети стояла укреплённая крепость, Алькасар.

Перестроив мечеть в собор, христианские правители Пальмы не погнушались и крепостью — к 1309 году для Хайме II её перестроили в Королевский дворец Альмудайна  (Palacio Real de La Almudaina).

Альмудайна в переводе — «твердыня». И здание, ставшее резиденцией майоркинских королей, а после короткого периода независимости (1276-1349 гг.) — губернаторов и прочих официальных лиц, конечно, выполняло и защитную функцию: высокий фундамент и мощные стены с башнями превратили его в неприступную крепость. А воздушные галереи и открытые террасы на верхних этажах — в очаровательный дворец.

Сейчас бывшая крепость используется для официальных приёмов Короля Испании, о чём оповещает развевающийся над зданием флаг с королевским гербом. В остальное время несколько залов дворца открыты для туристов.

Театр, как известно, начинается с вешалки. Дом средневекового рыцаря начинался с патио.

Классический древнегреческий перистиль широко распространился к тому времени по миру — и римскому, и мавританскому. Окружённый крытой колоннадой, прямоугольный двор в центре дома всегда был самым эффектным его местом — здесь хозяева встречали гостей, деморализуя их красотой и роскошью визитной карточки своего жилища.

И внутренний дворик Альмудайны, называемый то Почётным,  то Оружейным, пожалуй, — самое красивое место Королевского Дворца.

Элегантная двухярусная аркада по всему периметру патио хороша и сама по себе, а вместе с видом на верхнюю часть главного фасада собора создаёт фантастическое впечатление единого ансамбля.

Здесь же вход в капеллу Святой Анны, заложенную Хайме II, — небольшую, светлую, с изумительными витражами и необычным иконостасом.

А в центре патио перед небольшим бассейном сидит на постаменте Лев, изрыгающий веерообразную струю воды.

Этот Лев (как и ещё одна пара, сидящая у входа в залы дворца), как говорят, сохранился с мавританских времён, хотя, если бы не шикарная грива, вполне мог бы быть из одной стаи с римскими.

Что касается интерьеров, то со времён первых королей Майорки столько воды в Средиземном море утекло, что вряд ли можно с уверенностью сказать: именно так — скромно, аскетично, без злата-серебра — жили тут рыцари сурового образа, средневековые правители.

Гобелены и полотна фламандцев, ковры на полу, обитые шёлком и бархатом кресла — всё это резко контрастирует со стенами открытой каменной кладки и крестовыми сводами.

Особенно нелепо выглядел ковёр на полу в огромном Тронном зале (Тинеле) XIV века с рёбрами готических арок.

И лишь комнаты нынешних королевских особ выглядели гармонично.

Как говорят, королевская чета каждый год в течение месяца живёт в одном из замков пригорода Пальмы и принимает посильное участие в проходящей в это время Королевской регате.

Дворец Альмудайну они используют для официальных приёмов.

Когда-то, ещё при маврах, у крепости Альмудайна был свой небольшой порт, и гости мусульманских правителей подплывали на лодках прямо к двери, ведущей в покои правителя. На карте 1644 года ещё можно увидеть морские ворота Альмудайны, правда, уже заложенные.

Во время реставрационных работ в конце 1960-х годов у стен Альмудайны были обнаружены контуры арки — части бывшей верфи мавританского периода.

Арка Драссана  (Arc de la Drassana Musulmana) была восстановлена и теперь украшает небольшой пруд с заснувшими в сиесту лебедями, спрятанный за железными воротами в Королевских Садах  (Jardines de S'Hort del Rei).

В своё время Дворец Альмудайна, как и положено, имел мужскую и женскую половины, на каждой из них были и свои сады — здесь росли фруктовые деревья, цвели цветы, зрели овощи, а на лужайках бегали зайчики.

В 1967 году Королевские Сады, примыкающие теперь к подножью стен Альмудайны, были восстановлены.

Чем-то они напоминают (или скромно копируют) Сады Хенералифе в Альгамбре (Гранада), по которым Грета и СБ гуляли в 1996 году, — те же аллеи с фонтанами, подстриженные кусты, увитые зеленью арки...

Но вот чего точно не было тогда в тех Садах — так это авангардной скульптуры. Каковой в Пальме у древних стен Альмудайны — изобилие: тут вам и женский обрубок в виде ионической колонны «Ионика» Субиракса, тут и дырявый мужской обмылок Жоана Миро «Персонаж».

Тут же, по соседству, — Музей современной скульптуры, разместившийся во Дворце Марков (Palacio March).

Дворец был построен в 1945 году для богатейшего человека в Испании Хуана Альберто Марка.

Место для строительства палаццо было предоставлено бизнесмену и банкиру, меценату и коллекционеру в самом престижном, историческом месте столицы. Что объяснялось его, Хуана, неограниченными финансовыми возможностями и непосредственной близостью к правительству.

Его сын Бартоломе Марк (1917-1998) продолжил дело отца, а в 1975 году организовал Фонд поддержки искусства, музыки, общественных наук и собрал одну из крупнейших коллекций произведений искусства.

Сейчас в семейной коллекции Марков, одной из самых дорогих в мире, — полóтна Веласкеса и Гойи, Пикассо и Дали, скульптуры Миро и Родена, навигационные карты XIV-XV веков, коллекция рождественских вертепов XVIII века, книги и рукописи.

До 2003 года коллекция скульптур находилась на семейной вилле у Капдеперы, но после разрушительного урагана, накрывшего северо-восток острова, она была размещена на верхней террасе фамильного гнезда Марков в Пальме.

Чего только нет на этой террасе — бронзовые птицы, женщина в кринолине, мужчина без конечностей и штанов, гранитная скважина, стальные загогулины...

И главная фишка, можно сказать, Царь-хр...штуковина, — здоровенная инсталляция под названием «Морской оргáн».

Любопытна подборка работ Дали: случайно или нет, но рядом висели две абсолютно разных по стилю работы — барельеф «Моисей»  (зеркальное отражение скульптуры Микеланджело) и каляки-маляки под названием «Лабиринт».

Автор будто в очередной раз объяснял наивному человечеству: да умею я творить в стиле реализма не хуже других, но...

«Я богат, потому что на свете много дураков»  (С.Дали).

Не сказать чтобы этот музей произвел неизгладимое впечатление, но Грета и СБ не пожалели, что забрели сюда. Экспонаты, конечно, любопытны, но их оригинальность — ничто по сравнению с роскошным, восхитительным видом на рядом стоящий Собор и Старый город, в древние улочки которого после встречи с модерном захотелось нырнуть ещё сильнее.

С новым городом нужно знакомиться ножками — это они знали давно. А уж если в новом городе есть город Старый, удовольствие от пеших прогулок гарантировано — на узких и извилистых, тёмных и мощёных улочках за высокими домами дремлют века, а из-за каждого угла вместе с лёгким дуновением прибрежного ветерка вырывается навстречу редким туристам дыхание истории...

Государствам, как и людям, свойственно гордиться своей историей. И чем история древнее, тем гордость переполняет сильнее. Иногда переполнение происходит до потери адекватности, и тогда начинается мифология — обязательный атрибут истории. Наш Иван Васильевич, прозванный Грозным, к примеру, не стеснялся утверждать, что он от «Августа Кесаря» произошёл.

Память об арабах нежно культивируется на острове, и это понятно: если бы не жалкие огрызки доказательств их пребывания на Майорке, — что бы тогда осталось от её седой древности? Как минимум, древность помолодела бы на 300 лет.

Мавры владели Майоркой всего-то три столетия, но именно этот краткий период является основной вехой в истории острова. Ни более чем пятисотлетний период под римлянами, ни почти двести лет под Византией — будто и не было этих веков для Майорки до арабов. Можно предположить, что Рим с Византией не видели никакого смысла в экономическом и культурном развитии острова: ну приобрели себе военную базу в море — и хватит с неё.

А мавры, щедро распространившие свою мощную великолепную культуру на территории южной Испании, и маленький остров своим вниманием не обошли. Это было время наивысшего расцвета Майорки — мавры принесли на остров новую систему земледелия: внедрили ирригационную систему, создали террасированные склоны для выращивания овощей и фруктов. Они тут собирались укорениться всерьёз и надолго, но не получилось...

Что удалось точно — построить Город, Мадину, в устье небольшой реки (торрента) Са Риера, русло которой, изгибаясь, проходило с северо-востока на юго-запад и разделяло город на две части — Верхнюю  и Нижнюю.

Время не пощадило Мадину.

Но с тех давних времён в Старом городе сохранилась прежняя планировка, арабские названия улиц, и даже полуразрушенные или перестроенные памятники мавританской архитектуры — бывшая крепость Альмудайна, часть её крепостной стены с Воротами (Porta De L'Almudaina) и Арабские Бани.

Арабские Бани (Banys Arabs), расположенные в каменном чреве Верхнего города, выполняли не только помывочную функцию — как и римские термы, они были местом встреч, центром деловой и политической жизни. И если в очередной раз говорить о значении мавританской культуры для Европы, то именно с общественных купален, хаммамов, построенных маврами в Испании, началось её санитарно-гигиеническое просвещение.

Сложно сказать, как выглядели Бани в Мадине.

Сейчас от них осталось лишь одно помещение — большой зал с потемневшими от времени каменными стенами — Горячий зал. В куполе зала — пять отверстий для освещения и вентиляции, а сам купол поддерживается двенадцатью колоннами с арками-подковами. Колонны намного старше самой бани — как говорят, они ещё римского происхождения.

Но самое замечательное в этих банях — сад соседнего особняка (Can Fontirroig), рядом с которым они находятся, — цветущий зелёный оазис в каменном мешке города.

Пальмы и кактусы, апельсиновые деревья и цветущие кустарники, резные лавочки и колонны-подставки для вазонов с цветами — как же здорово было укрыться в ароматную безмятежность Магриба от городской духоты средневековых улиц!

До начала XVII века, пока Са Риера не была выведена за городские стены, две части города существовали практически автономно, они даже не соединялись мостами.

Верхний город  — это старый квартал с высокими тёмными домами, внутренними двориками, поросшими травой горгулиями на стенах церквей, похожими на минареты колокольнями, восточными арками и площадями с журчащей прохладой фонтанов. Здесь жила знать, здесь строились лучшие в городе дворцы и церкви.

Хитросплетением улиц этот район очень напоминает Готический квартал Барселоны. Так было принято в Средневековье: планировка городов лишена логики, улицы узкие, загогулистые. И сейчас-то без карты и указателей со стрелками шиш разберёшься, где тут что, а уж в те времена кривоколенные улицы превращались в ловушки для нагрянувшего с нежданным визитом ворога.

Здесь нет гуляющих толп.

Здесь и сейчас сохранилась атмосфера настороженности, закрытости: будто те самые балеарские пращники — сомкнули свои ряды высокие каменные стены на мрачных улицах, охраняя тишину и покой древних домов.

И даже шагов не слышно на этих улицах...

Здесь нет стилевого единообразия, здания разных веков мирно соседствуют друг с другом, не соперничая, но оттеняя красоту соседа, — улицы Старого города полны неожиданностей и сюрпризов для любителей архитектуры.

В водовороте улочек, за очередным углом внезапно возникает апсида церкви Святого Франциска,  заложенная в XIV веке, — мрачно-красивая, похожая на крепость, с мощными контрфорсами, изящными стрельчатыми окнами, барочным порталом и огромной каменной розеткой на фасаде.

И непременно — закрытая на сиесту.

Только зацепишься глазом и объективом за кусочек средневековья, как тут же, рядом, на Площади Квадратов (Plaça de Quadrado), — здание совсем другой эпохи, Дом Барсело  (Can Barcelо).

Дом построен в 1904 году в стиле модерн на месте бывшей текстильной фабрики. Возможно, именно поэтому верхняя его часть украшена мозаиками-аллегориями, прославляющими разносторонние женские таланты — от ткачества до живописи, от торговли до архитектуры. И всё это — не отходя от кассы младенца. Как пелось когда-то на просторах Родины: «Я назову тебя солнышком, только везде успевай».

Но самый радостный нежданчик для пытливого туриста скрыт за массивными фасадами, за коваными решётками особняков — там притаились уютные прелестные внутренние дворики, патио.

Некоторые патио открыты, туда можно зайти и рассмотреть лестницы, балюстрады, лепные украшения. В другие позволительно лишь заглянуть сквозь прутья решётки.

Время строительства особняков, в основном, — XVI-XVIII века. Это было время расцвета торговых отношений с соседними странами, в частности, с Италией. Поэтому так очевидно влияние итальянской архитектуры на внешний облик этих домов и двориков.

Те же итальянские мотивы (вернее, венецианские) можно увидеть уже в Нижнем городе,  на Бульваре Борн.

В начале XVII века, когда Са Риера была выведена за городские стены, на месте её русла был разбит Бульвар Борн  (Passeig des Born). Но ликвидировать природную преграду между кварталом знати и торговым районом оказалось легче, чем избавиться от непримиримой враждебности и сословных границ в сознании их жителей, — и долго ещё эта нейтральная полоса была местом выяснения отношений и проведения дуэлей.

В 1833 году бульвар был модернизирован: в центре его была организована широкая пешеходная зона; в начале бульвара у Площади Королевы  (Plaça de la Reina) и в конце, у Площади Короля Хуана Карлоса I  (Plaça Rei Joan Carles I), поставили по паре сфинксов.

И ещё ярче засверкали по сторонам нового, элегантного бульвара давно уже прописавшиеся здесь особняки местной аристократии.

Эпоха Возрождения в Италии давно уже к тому времени закончилась, а состоятельные граждане Майорки продолжали строить свои дома в духе старинных итальянских палаццо. И в первую очередь это касалось патио, внутренних двориков. Классический перистиль, воплотившийся в венецианский кортиле (сortile), стал украшением особняков Пальмы: крытые галереи, лестницы с балюстрадами, фонтанчики с бассейнами — вот что скрывали их строгие фасады.

В самом начале бульвара стоит изысканный, построенный в стиле итальянского палаццо, Дом Сольерик  (Can Solleric, 1764) — с венецианским балконом, украшенным кованой решёткой, и изумительным внутренним двориком.

До начала XX века это был жилой дом, в 1932 году он стал памятником архитектуры, теперь здесь выставочный центр.

Этот дом, на первый взгляд, действительно производит впечатление венецианского палаццо с его арочным балконом, расписным фасадом и воздушным патио. А на второй — понимаешь: вот он, круговорот архитектурных стилей в природе. Венецианская-то архитектура собиралась с миру по камушку — тут нам и готика, и Византия, и мавританский стиль. Венеция все эти камушки перетрясла-перетасовала, как в детском калейдоскопе, и ослепила мир своим стилем — готическо-мавританским. Он-то и вернулся сюда, на остров, в бывшую мавританскую Мадину.

Тот же вопрос: «Кто у кого слямзил?» — возник у Греты в другой точке города, на высоком холме, у замка Бельвер.

В лесном массиве к западу от центра города, на высоком холме, в густом лесу, над бухтой Пальмы стоит Замок Бельвер  (Castel de Belver), построенный в 1309-1311 годах для второго короля Майорки Хайме II (1243-1311) в качестве летней резиденции и охотничьего домика.

Остров Майорка, завоёванный арагонским королём Хайме I (1208-1276) в 1229 году, несколько десятилетий после того был для короля разменной картой: взял, что плохо лежало, а на кой — не понял. У него и без Майорки дел было невпроворот — надо было соседнюю Валенсию от скверны мавританской очищать.

Так и гуляли права на владение островом до 1256 года, когда Майорка снова перешла к Хайме I. Но и после этого король не слишком усердствовал во имя процветания острова — только после 1276 года, когда, по завещанию короля-завоевателя, для его сына Хайме II было создано подчинённое Арагону Королевство Майорка (Regne de Mallorca), казалось бы, в доме появился хозяин. Ан нет — снова битва за Балеары, снова междоусобица до скончания века: в 1285 году королю Хайме II вернули права на Балеары в составе Королевства Майорка.

Столица Королевства, правда, была на материке, а остров болтался на задворках, будучи исключительно военный базой Арагона. Но именно при Хайме II на острове началась новая жизнь. Политическая ситуация в начале XIV века благоволила Балеарам, и эта краткая мирная передышка позволила королю заняться Майоркой — при нём получили развитие торговля и ремёсла, а в столице острова началось строительство Кафедрального Собора, Королевского Дворца Альмудайна и Замка Бельвер.

Естественно, как и крепость-дворец Альмудайна, замок под названием «Прекрасный вид»  должен был по умолчанию выполнять функцию обороны — и от потенциальных воинственных иноземцев, и от далеко не толерантных представителей семейного клана.

Мирная жизнь хозяев замка, королей независимой Майорки, была нарушена в 1344 году, когда король Арагона и Каталонии Педро IV завоевал остров, присоединив его к своим владениям. Король Хайме III (1315-1349) с женой Констанцией (сестрой Педро IV) и детьми был изгнан с Майорки. Вскоре его жена умирает, и новой якобы королевой становится Виоланта, ставшая мачехой для Хайме IV (1336-1375) и Изабеллы (1337-1406).

В 1349 Хайме III собрал войско и сделал попытку отвоевать потерянное королевство, но в битве с бывшим родственником погибает. Виоланту с приёмными детьми берут в плен и заключают в замок Бельвер.

— Мой дом — моя крепость, — говорили когда-то англичане.

— Твой дом — тюрьма, — скажет много позже наш киношный отставник-огородник.

Семейный дом-резиденция стал тюрьмой для претендентов на престол, но ненадолго: мальчика вскоре перевезли в Барселону, где держали в железной клетке до 1362 года, женщинам повезло больше — их тоже вскоре отправили в Валенсию, в монастырь. А затем Виоланта отказалась от права на престол и в 1352 году снова вышла замуж. Изабеллу освободили в 1358 году.

Так завершилась королевская эпоха Замка Бельвер.

Но его функциональное назначение осталось прежним и в следующие эпохи, вплоть до 1930-годов, — оборонительная крепость и тюрьма. А с 1976 года здесь разместился Музей истории города.

Сказав навигатору, что хотят в Замок Бельвер, отправились однажды Грета и СБ в сторону столицы.

Уже прокатившись раньше на двухпалубном автобусе мимо Бельвера, они приблизительно понимали, куда ехать, но не учли, что автобус ехал с одной стороны и по знакомому ему маршруту, а они едут с другой, и дорога идёт по кварталам с узкими улочками — разумеется, односторонними и неподвластными никаким законам евклидовой геометрии.

Тётю в навигаторе заело:

— ...пересчёт маршрута... пересчёт маршрута... — настойчиво талдычила их Сусанья, когда СБ выделывал немыслимые фигуры автопилотажа, кружа по заковыристым закоулкам.

— Заткнись, пожалуйста, — ласково попросил её СБ.

Тётя на мгновение замолчала в полном обалдении — «Опель» зарулил на улицу со встречным движением и как вкопанный встал под "кирпич".

Без навигатора они бы точно в Бельвер не попали, а до сих пор так бы и крутились по тем улицам — вывезла-таки их тётя к замку на горе.

Замок произвёл на них впечатление ещё раньше, издали — от набережной Пальмы. Подъехав ближе, они ощутили, что это впечатление станет неизгладимым.

День был воскресный, музей не работал, народу по крепости бродило немного — и они с удовольствием обошли, облазили, сфотографировали и башни, и порт Пальмы и даже Собор...

Бельвер считается уникальным культурным достоянием Испании из-за его формы — он круглый в плане. По сторонам света ориентированы четыре цилиндрических башни: три из них встроены в стену крепости, а самая большая — Башня Почёта (Torre de Homenaje) — соединяется со зданием арочным мостом-переходом над глубоким рвом.

Все древние крепости, как правило, имели тайные ходы — на всякий случай. В Бельвере на этот случай использовалась именно Башня Почёта — король имел возможность незаметно пройти сюда из своих покоев и спуститься по винтовой лестнице к подземному ходу, к ожидавшему его экипажу.

Внутренний двор замка, который сейчас используется как площадка для концертов, по периметру окружён изящной двухярусной аркадой — мелькнуло какое-то давнее видение: где-то они такое уже видели.

И только забравшись на галерею второго яруса, поняли, на что похоже это круглое патио: на Дворец Карла V в Альгамбре (Гранада). Они вспомнили, как в далёком 1996 году их поразило красивое архитектурное решение — идея вписать круглый двор в квадратное в плане помещение.

Тут-то и стало понятно, кто у кого слямзил. И усугубил.

Карл V (1500-1558), Император Священной Римской империи, он же Карл I в качестве короля Испании, конечно, бывал на Майорке и в её Городе — Сьютат-де-Майорка. На что недвусмысленно намекает прижизненный портрет короля, украшающий голые каменные стены Дворца Альмудайна.

Разумеется, видел он и Бельвер. Крепость даже была подвержена ремонту и реконструкции по его указанию — после нескольких лет народного восстания.

В 1519-1523 годах во многих королевствах Испании прокатилась волна восстаний — в Арагоне, Кастилии, Валенсии. Недовольство у населения вызывала внутренняя и внешняя политика новоизбранного Императора Священной Римской империи. Восстание Братств (гильдий ремесленников) в 1521 году охватило и Майорку — губернатор острова бежал на соседнюю Ибицу, сторонники короля пытались спрятаться в неприступной до того момента крепости Бельвер. Бельвер пал — первый и последний раз.

Уцелевшие после резни в Бельвере аристократы, купцы, чиновники бежали на север, в Алькудию — часть острова, сохранившую верность королю. За это, кстати, потом Карл V удостоит Алькудию титула «город», второго на острове.

В октябре 1522 года Карл V послал к берегам Алькудии эскадру из четырёх галер и тринадцати кораблей и начались жестокие репрессии. Город, Сьютат-де-Майорка, сдался только в марте 1523 года, а репрессии на острове продолжались до 1525 года — конфискация имущества, заключение в крепость Бельвер, работы на галерах, казни.

А через пару лет, в 1527 году в Гранаде, в Альгамбре, для короля-императора началось строительство дворца — привет от побеждённой Майорки.

Мрачные страницы истории есть в биографии всех городов и государств. Об этом можно помнить, а можно и не знать.

А лучше всего — забыть. В замок с изысканным названием «Прекрасный вид»  нужно приезжать именно за ним, за прекрасным видом, открывающимся с террас древнего здания — с высоты птичьего полёта.

Завораживающая панорама открывается с его плоской кольцеобразной крыши: с одной стороны, высоко над Бельвером, — покрытые лесами холмы горной гряды со смешным названием «Улитка» (Puig del Caragol), с другой, далеко внизу — бухта Пальмы с серой громадой Собора на берегу.

И где-то там, среди стекла и бетона многоэтажек города лежит тихий островок «Испанской Деревни»...

«Испанская деревня»  (Pueblo Español) — это достаточно распространённый аттракцион, когда на небольшой территории строится мини-городок либо с самыми яркими сооружениями города, либо с самыми знаменитыми архитектурными шедеврами страны.

Наиболее известный в Испании мини-городок построен в 1929 году в Барселоне, а в 1960-х годах в западной части Пальмы распахнул свои ворота брат его мéньший.

Мéньший во всех смыслах: по сравнению с барселонской Деревней, здесь экспонатов совсем немного — около двадцати копий известных всему миру зданий, практически в натуральную величину.

Когда Грета и СБ вошли в Деревню через Ворота в Толедо, на её улицах было пустынно и прохладно. Лишь несколько пар расслабленно бродили по узким мощёным улицам Севильи  и Саламанки,  разглядывали церкви и колокольни Мадрида  и Валенсии,  да тихо беседовали за столиками кафешек на главной испанской площади Plaza Mayor.

И только чириканье невидимых птах оглашало этот придуманный городок — с сувенирными лавками и мастерскими, с балкончиками и фонарями, с фонтанами и пальмами в кадках.

Наверное, прогулка по Деревне — это неплохой способ знакомства с главными архитектурными сооружениями испанских городов для тех, кто в них не бывал.

Ну а тот, кто видел эти шедевры своими глазами, наверняка получит удовольствие от узнавания и встречи со старыми знакомцами — Грета с СБ аж заверещали дуэтом, как те птахи, когда увидели канарский дом из тенерифской Ла Лагуны.

А уж когда забрели в Альгамбру,  воспоминания накрыли, будь здоров! Будто только вчера они гуляли по кипарисовым аллеям мавританской резиденции вдоль журчащих каналов, кружили меж тонких колонн «Львиного дворика» и пребывали в полной неадекватности, разглядывая орнаменты и вязь резных колонн, окон и арок.

До сих пор помнила Грета своё потрясение от увиденного тогда: вот это да, вот это оккупанты...

Приятно было гулять мимо знакомых и пока невиданных зданий давно любимой ими Испании — понравился им игрушечный город.

Но уже звали их другие, живые города — на берегу тихих бухт и в долинах гор, взобравшиеся на зелёные холмы и изборождённые лестницами-ступенями. Манили чудеса природы — высокие мирадоры и глубокие пещеры.

И они поехали дальше...