Въехав в Teror и покатавшись по узким — односторонним, разумеется, — улочкам, они уже были готовы сказать всё, что думают по поводу вечно спящих автовладельцев славного острова, как перед ними на перекрёстке возник полицейский.
СБ, вспомнив свой удачный опыт взаимодействия с представителем дорожной службы на Тенерифе, тормознул и, изобразив на лице полную растерянность, кинулся к нему, как к отцу родному, со словами:
— Дружище, где у вас тут паркинг?
"Дружище" оказался сообразительным и махнул рукой в направлении понятного ему слова. Чудом приткнувшись на стоянке, — разместившись практически на инвалидном месте, — они отправились гулять по городу.
Терор, религиозная столица острова, распахнулся перед ними двухъярусной площадью — с соснами до неба и целлюлитной девушкой, мечтой Рубенса.
С нижнего яруса открывался вид на горную долину; доминантой верхнего яруса был купол кафедрального собора, будто лежащий на красной черепице белых домиков, поражающих стилистическим сходством с самим собором.
Собор в Тероре — Basilica de la Virgen del Pino — посвящён событию, якобы произошедшему в 1481 году, когда один из пастухов увидел в ветвях сосны, росшей на этом месте, Деву Марию. Видение так на него подействовало, что он немедленно отправился в Лас Пальмас и принял христианство, а рядом с сосной была построена небольшая часовня.
Часовня неоднократно перестраивалась, дополнялась готической колокольней, и к 1969 году приобрела свой нынешний вид. Сосна та давно сгорела — перед собором выросли две новые огромные сосны.
А Богоматерь Сосны (Virgen del Pino) в 1914 году была объявлена папой Римским святой покровительницей Гран Канарии.
Из собора уходить не хотелось: падал солнечный свет на главную святыню собора, — высеченную статую Девы Марии, — звучала непривычная для православных ушей инструментальная мелодия, редкие прихожане молчали о чём-то своём на резных скамейках, радовали глаз тёплые краски в прохладе интерьера...
Дорога из Терора горными зигзагами привела их к развилке: направо предлагалось поехать в Firgas, налево располагалась Zamora.
Решили не отказывать себе ни в чём и сначала поехать налево.
Какая же красота открывалась с мирадоров!
Небольшие городки вокруг, огромный Лас Пальмас вдалеке, и весь Террор, как нарисованный, — с мирадора Balcon de Zamora.
Наполнив свои лёгкие очередной порцией целебного воздуха, ублажив зрение и слух, они двинулись дальше.
В этот день им везло с парковками, и, въехав в Firgas, они оставили машину на одной из крутейших улочек, а сами пошли вверх по другой — туда, где над домами высилась колокольня собора.
Неожиданно слева будто скатилась Paseo de Canaria, улица Канарских островов, выложенная керамическими панно с рельефами и гербами островов архипелага. Забавно было прогуляться мимо каждого из них по традиционно пустынной улочке...
А следующую знаменитую улицу — Paseo de Gran Canaria — они сначала услышали.
Журчала вода, шумел водный каскад мимо лавочек, выложенных керамическими плитками, с названиями гран-канарских городов.
А над лавками висели такие же, керамические, панно с гербами всех муниципалитетов Гран Канарии.
И не успели Грета с СБ в очередной раз подивиться безлюдности и этой улицы, как рядом со скрежетом тормознул огромный автобус. На мостовую высыпала галдящая толпа туристов и рассредоточилась по лавкам с выражением "cheese" на лицах.
По дороге к собору они увидели лестницу, которая привела их на смотровую площадку, выстеленную почему-то мягким материалом (они решили, что это детская площадка) и огороженную весёленьким заборчиком, с видом на океан.
Другая сторона площадки выходила к соборной площади, — Plaza de San Roque, — откуда доносился детский гомон и звук сварочных работ.
Собор был в ремонтных лесах, а по соседству с ним расположилась школа, откуда и вылетели на волю молодые канарцы.
Фиргас оставил впечатление очень праздничного, весёлого городка, особенно после внезапно возникшего памятника корове с пастухом, ведущим её то ли на жирные луга, то ли в последний путь.
И только плакат с многообещающей улыбкой претендента на местный престол внёс ясность: "Все на выборы!"
Следующим пунктом маршрута был Arucas.
Город знаменит своим собором, поставленным в буквальном смысле ни к селу ни к городу, да и не ко времени. И именно своей неуместностью он и производит впечатление.
Чтобы убедиться в этом, прежде чем въехать в Арукас с севера, нужно подняться на машине на гору Montana de Arucas, откуда открывается ошеломляющая картина, которую Грета и видела ещё дома, сидя у монитора.
Им, ехавшим с юга, с первым взглядом на Арукас не повезло — вместо того чтобы увидеть сверху, с горы, тёмно-серую четырёхглавую пирамидищу, эффектно торчащую на фоне рассыпанных белых кубиков, они случайно, из окна машины, заметили маленькие пики вдалеке.
Их опять встретил пустой город с узкими и кривыми улочками, заставленными машинами, — будто кто-то нанизал бусины на нитки, разбросал их по полотну городишек, а сам спрятался и хихикает...
И опять им повезло — «Ниссанчик» чудом ввинтился в единственно возможное пространство.
А крутая и кособокая — так и хотелось назвать её пьяненькой! — улочка приглашала голосом таможенника Верещагина:
— З-заходи!
Даже зная, что сейчас из-за поворота, в узкой щели улиц, появится собор, это появление производит впечатление ошеломляющее.
Собор настолько огромен, что увидеть его во всей красе можно только с двух сторон — другие две сжаты домишками, на его фоне кажущимися разноцветными обувными коробками.
Собор — Iglesia San Juan Bautista (Иоанна Крестителя) — является символом богатства города, с конца XIX века производящего ром, который с удовольствием употребляют не только на Канарских островах.
Этим "ромовым" источником финансирования, очевидно, и объясняется выбор архитектурного стиля: а почему бы и нет, собственно?!
Почему-то совсем непатриотично подумалось, что если бы у нас затеяли в те же времена построить нечто подобное, наверняка снесли бы к шутам всё в округе.
А тут всё стояло себе тихо-мирно, цвело и пахло, и аромат цветущих деревьев кружил головы оголодавших путников.
Отобедали они в старинном Cafe El Parque, расположенном на площади перед одним из фасадов собора, закрытого, разумеется, на сиесту.
Сиеста накрыла весь городок — редкие туристы мелькали в просвете улиц с наглухо закрытыми окнами домов.
И даже вокруг собора увивались пустынные улочки — безжизненные настолько, что по дороге к машине Грета обрадовалась очередной чёрной зеленоглазой животине, гордо восседающей на каменном парапете и ничего не ведающей о сиесте...
В столицу острова — Las Palmas de Gran Canaria — они поехали по автобану GC-2, идущему вдоль берега океана, поразившего их здесь своим бирюзовым цветом.
Вообще Лас Пальмас является столицей не только Гран Канарии, но и всей восточной провинции Канарских островов, включающей еще Фуэртевентуру и Лансароте (столица западной провинции, куда входят Тенерифе, Ла Гомера, Ла Пальма и Эль Йерро, — Santa Cruz de Tenerife).
Странное дело, но в город они въехали как к себе домой — машина сама прикатила к подземному паркингу у набережной, почти напротив Teatro Peres Galdos, в районе Triana.
Шум большого города с броскими витринами оглушил, и, пробежав рысцой по пешеходному "Арбату",
— 
