В последний автодень им просто хотелось проехать ещё раз вдоль берега по Дорогой Аутописте и заехать в те места, мимо которых они прошмыгивали без остановки.

Пляж Эль Медано  они, можно сказать, видели ещё две недели назад: на посадочной полосе аэропорта Reina Sofia под крылом самолёта виднелась гора Montana Roja – Красная Гора.

Тогда, в лучах заката, она и впрямь имела румяный вид.

Ранним утром, когда резиденты высадились на этом, единственном на Острове, природном пляже с песком, надутым из Африки, на фоне синего неба розовели два треугольника: один будто плескался в океане, другой — словно растянулся позагорать на полосатом лежаке.

Пляж Эль Медано путников порадовал — такой полосатости они на Тенерифе не видели.

Берег был похож на пэчворк — полотно, сшитое из жёлтой и серой тесьмы.

Ночью по причине полнолуния был сильный прилив, и полоса мокрого песка тянулась метрах в десяти от кромки прибоя. О силе волны можно было судить по выброшенным на берег камням — они плюхались с такой силой, что вокруг образовывались тонкие лучики.

Вообще, говорят, этот пляж — плацдарм любителей виндсёрфинга, поскольку, говорят, именно здесь дуют самые сильные ветры, которые и нагоняют самые сильные волны.

Ни ветра, ни волн, ни сёрфингистов, ни нудистов — медленно брели две-три пары по мокрому песку...

И Грэт с СБ тоже побрели — к машине.

Они поехали в Санта-Крус, погуляли по городу и зашли в собор, который пропустили в прошлый приезд.

Церковь Непорочного Зачатия — Iglesia de Nuestra Senora de la Concepcion — самая старая церковь города, хотя и перестроенная неоднократно.

Очень им понравилась колокольня, на первый взгляд, никакого отношения к церкви не имеющая, — стоит такая дылда сама по себе, как башня смотровая: не плывёт ли Сильвер на «Испаньоле»? Нет ли где пожара?

Вызвал умиление балкон над входом в церковь, особенно в сочетании с изображением Мадонны на той стене, вдоль которой идёт балкон.

Они в очередной раз удивились тишине и пустынности католических церквей, когда сидели перед роскошным алтарём, где ярким пятном светилась Богоматерь Канделярия, под охраной и святым покровительством которой плывут себе в океане благословенные Канарские острова...

Они прошли ещё немного по набережной, взглянули на набежавшую волну концертного зала, оглохли от грохота городского — и поехали назад.

В последний раз они ехали по дороге, нежное имя которой — "Аутописта" — им уже никогда не забыть...

Прощаясь с ними, махали тонкими длинными крыльями ветряки, которые вообще-то имели полное право обидеться: могли бы и поближе подъехать.

С гор спускались тучные облака, будто намекая, что еле сдерживались, обеспечивая резидентам ясную погоду на весь срок их внедрения на Остров.

Грустил местный Волошин...

Грэт грустила тоже — она прощалась с Кордобой-ласточкой.

Радовался только один СБ — крестиков на карте почти не осталось.

Знали бы они, как оба будут радоваться завтра, откапывая очередной клад Острова...